Существует популярное мнение, что борьба за определенные ресурсы – такие, как вода, нефть являются важными причинами некоторых вооруженных конфликтов.
Доклад Офиса Директора национальной разведки Национального разведывательного Совета США – «Глобальные тренды: парадоксы прогресса», подготовленный для представления в Конгрессе США еще в начале 2017 года, о котором сообщалось в российских СМИ, до сих представляет интерес, как для органов власти, так и для бизнеса, в частности, и для понимания проблем национальной безопасности.
Авторы доклада утверждают, что в ближайшие десятилетия все ведущие государства ожидает тяжелейший кризис. Выход из него может отдалиться на продолжительное время, вплоть до 7-15 лет. Экономическая неустойчивость увеличит сложности решения региональных и муниципальных проблем. Обострится борьба за хорошую работу, так как автоматизация и искусственный интеллект будут гораздо быстрее разрушать рынок труда, чем системы управления учитывать это. В условиях глобального потепления станут более заметными хронические проблемы с загрязнением почв, воды и воздуха. Уменьшатся доходы среднего класса, а сверхбогатые будут продолжать богатеть. Подавляющая часть населения будет опять возвращена в нищету, из которой она с трудом выбралась. Разрыв между ожиданиями населения и результатами деятельности властей будет увеличиваться, что может привести к внутренним гражданским конфликтам. Национальный разведывательный Совет США считает, что такие конфликты в числе иных стран …«возможны в странах постсоветского пространства во главе с Россией».
Нелишне будет вспомнить один из самых замечательных «зеленых» мифов о том, что озоновые дыры над полюсами Земли возникают благодаря выбросам в атмосферу некоторых веществ, производимых человеком. Маркетологи знали, как работать с политиками. Вначале 1980-х мир озаботился таким явлением, как озоновые дыры. Угрозу посчитали достойной мирового масштаба. Чтобы спасти планету, мировая общественность сплотилась и подписала в 1985 году сначала Венскую конвенцию об охране озонового слоя, а чуть позже более радикальный Монреальский протокол (МП). А инициатором запрета фреона выступила… компания DuPont.
Во-первых, практическая реализация МП затронула и продолжает затрагивать все человечество в целом, в том числе и Россию.
Во-вторых, история с МП очень поучительна, она являет собой пример того, как можно обманывать все человечество. В результате конкуренты разорились или переключились на иные сферы деятельности. Когда афера вскрылась, было уже поздно, а в России уже были закрыты все предприятия по производству и фреона и холодильников. До сих пор мы покупаем хладагент на западе, в том числе и для промышленных нужд двойного назначения. Так корпорация «Дюпон» под флагом МП выиграла закулисную войну против нашей химической промышленности. В декабре 2000 года были закрыты последние семь российских заводов, выпускавших вещества, якобы разрушающие озоновый слой. С тех пор вся наша промышленность базируется на использовании продукции американской корпорации «Дюпон».
История повторяется…
В июле 2021 года глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйн представила новую европейскую программу по защите климата – «Зеленый курс» (Green Deal). Она направлена на борьбу с глобальным потеплением, вызванным выбросами парниковых газов (декарбонизация). «Зеленый курс» предполагает также введение «углеродного налога» на продукцию, способствующую выбросам СО2 (парниковые газы) в атмосферу.
Основная цель Green Deal – перестроить экономику ЕС на нулевые выбросы СО2 от хозяйственной деятельности человека и добиться «климатической нейтральности», иными словами – декарбонизация.
С 2023 года ЕС вводит углеродный налог на импортную продукцию с большими выбросами парниковых газов, который противоречит правилам ВТО. Он может затронуть около 40% российского экспорта. Введение пограничного корректирующего углеродного механизма, разработанного Еврокомиссией (ЕК) ставят российские предприятия в неравные условия, при которых будет потеряна часть доходов, которые могли бы быть направлены на модернизацию производства или реализацию климатических проектов. Параметры налога, который ЕС может ввести для импортируемых «грязных» товаров с большим углеродным следом, пока не ясны. Но для России это значимый вопрос, особенно в связи с развитием Арктики и северо-запада страны.
Необходимо добиваться того, чтобы эти меры не носили дискриминационного характера и не были формой промышленных субсидий для европейских предприятий, что запрещено правилами ВТО.
Наряду с военной и дипломатической сферой, противоборства будут происходить и происходят не только в информационной, экономической, но и в экологической и технологической сферах. Может поэтому тратятся средства на гранты различным околоэкологическим общественным движениям, и мы видим, как они эффективно срывают усилия власти и бизнеса по вопросам связанным с переходом страны на рельсы цикличной экономики, когда во главу угла ставятся цели устойчивого развития и развития ресурсосбережения как отрасли.
Ситуация, когда невозможно разобрать, кто, зачем и против кого выступает, позволяет нарушить инфраструктуру общественного сотрудничества, которая является основой функционирования любого государства, возможно не менее важной, чем сама государственная власть.
Власть пока не выработала иммунитет к таким деяниям и, нередко, идет на поводу у крикунов.
Экономический бум во многих ранее более отсталых регионах планеты и сногсшибательный рост количества населения указывают на то, что со временем ресурсов будут оставаться все меньше, а их частица для одного человека неотвратимо будет сокращаться.
Чтобы решить эту дилемму, недостаточно просто эффективно добывать ресурсы, не менее маловажно их сохранить.
По подсчетам Национального Исследовательского Совета США (National Research Council) ежегодно в воду попадает почти 1,5 млн. кубических метров нефти и нефтепродуктов, около 45% утечек имеют естественные причины (например, нефть из подводных пластов самопроизвольно изливается в море). Примерно 5% нефти попадает в моря, океаны и озера в результате процесса добычи и производства. Транспортные аварии (танкеры, нефтепроводы и пр.) обеспечивают 22% подобных разливов. Остальная нефть попадает в воду в результате сотен и тысяч мелких аварий и утечек, которые зачастую не замечаются прессой, властями и правоохранительными органами: их причиной может быть, например, протекающий бензобак на катере или неадекватно работающие очистные сооружения.
Британская консалтинговая фирма TINA Consultants, занимающаяся предотвращением утечек нефти с нефтепромыслов, нефтеперерабатывающих предприятий и трубопроводов, подсчитала, что за период с 1995 по 2005 год на каждый 1 млн. тонн добытой или хранимой нефти, приходилось 0,94 утечек, в результате которых в водные объекты попадало 3,06 тонны нефти или нефтепродуктов. При этом, чем старее оборудование, тем чаще случаются утечки и тем масштабней они.
Путеводная нить Ариадны
Нельзя не заметить, что все больше и больше стран заявляют о своем намерении отказаться от традиционных источников энергии — нефти и газа — и перейти на альтернативные — например атомную, ветряную или солнечную.
Альтернативная энергетика, построенная на использовании возобновляемых источников энергии, может стать той путеводной звездой, которая выведет Россию и страны постсоветского пространства из продолжительного социально-экономического кризиса на путь устойчивого развития. Так ли это?
Солнечные панели, мерцающие на солнце, являются иконой для всех «зеленых». Но является ли генерация электроэнергии с помощью солнечных батарей действительно более щадящей для окружающей среды, чем сжигание ископаемого топлива?
Производство солнечных панелей является энергоемким процессом. В настоящее время большая часть энергии, используемой для создания солнечных панелей, связана с переработкой ископаемого сырья, поэтому даже производство этих «экологически полезных» продуктов способствует загрязнению окружающей среды намного больше, чем угольная генерация.
Приблизительно 600 кВтч энергии используется для производства каждого квадратного метра солнечных батарей, чего достаточно для освещения 1000 лампочек мощностью 60 Вт в течение десяти часов, полученных путем угольной генерации.
Несмотря на экологическую безвредность применения солнечных батарей, их производство и утилизация может навредить окружающей среде и здоровью людей. В солнечной энергетике риски связаны с использованием большого количества токсичных и взрывоопасных компонентов при изготовлении солнечных батарей. Развитие энергетики на возобновляемых источниках энергии (ВИЭ) требует дополнительного использования невозобновляемых ресурсов. Также, размещенные на больших площадях, они могут влиять на климат, нарушая естественный температурный режим.
Кроме того, в десятки раз может возрасти добыча лития для производства аккумуляторов, которая способна нарушать экологию целых регионов. Количество солнечных электростанций растет и нас ждет еще одна рукотворная экологическая проблема!
Необходимо не только осваивать новые, революционно новые виды энергии и других ресурсов, но здраво подходить к использованию тех ресурсов, которые человечество использует не одно столетие. Нельзя оголтело «забанивать» угольную генерацию или использование нефти, основываясь на мифах о «климатических угрозах». К сожалению, охрана окружающей среды нынче состоит из 45% экономики и 45% политики.
Приведу один пример. «Зеленая» повестка сформировала мнение, что уголь – самый грязный продукт в энергетике. Угольная отрасль воспринимается как нечто устаревшее. Заявления об отказе от угля в Европе создают впечатление, что совсем скоро он будет не востребован. Но в действительности угольная генерация преобладает в мировом энергобалансе по сравнению с другими видами производства электроэнергии.
Неправительственные организации Urgewald, BankTrack и «Экозащита!» выступили с осуждением участия девяти крупных банков в России и за рубежом в размещении облигаций российской угольной компании СУЭК. Девять банков были уполномочены СУЭК – крупнейшим производителем угля и оператором угольных электростанций в России – на размещение номинированных в долларах пятилетних евробондов компании.
Вы думаете, что это связано с экологией? Нет, вы глубоко заблуждаетесь! Это снова политика. С точки зрения экономики газовая и угольная технологии остаются наиболее дешевыми по строительству и эксплуатации электростанций.
По данным Совета по минералам Австралии (Minerals Council of Australia) за 2019 год, полная приведенная стоимость электроэнергии для электростанции на каменном угле составляет 67 долларов – 91/МВт*ч; для станции с комбинированным циклом, работающей на природном газе, – 64 доллара – 91/ МВт*ч; для электростанции на буром угле – 75 долларов – 88/ МВт*ч. Показатель для ветряных станций составляет 85 долларов – 121/МВт*ч, для солнечных фотоэнергетических станций – 118 долларов – 172/ МВт*час.
Говоря не о политических, а об экономических факторах, то в отсутствие накопителей электроэнергии и тепла только газовая и угольная генерация способны эффективно выполнять регулирующие функции. Недаром Япония и Южная Корея, не имеющие собственного производства угля, поддерживают за счет импорта его долю в своих топливных балансах на уровне 26-29%.
Если действительно хотеть устойчивого энергетического будущего, надо двигаться к нему не в формате звонких лозунгов, а в контексте реальных проблем социально-экономического развития разных стран – и не забывать при этом, что любые энергетические технологии «чистыми» и «зелеными» не являются.
Это не означает, что современные нововведения и поиски золотой середины окажутся в будущем полностью тщетными. Ведь издавна известно: кто стучит, тому открывают. Кто ищет, тот всегда что-то найдет.