В начале нынешнего года тема взаимоотношений России и государств Центральной Азии вошла
в повестку многих дискуссионных площадок. Актуальность ее мотивируется не только процессами,
происходящими в странах региона, но и тенденцией изменения баланса сил и интересов, в том числе
внерегиональных игроков. Мнением на этот счет поделился российский эксперт, заместитель директора
Института стран СНГ Владимир ЕВСЕЕВ.
Владимир Валерьевич, какое место, роль и значение во внешней политике России отводится взаимоотношениям с государствами Центральной Азии с учетом процессов, которые в настоящее время
происходят в странах региона?
Для России Центральная Азия, несомненно, была и остается стратегически важным регионом. Но, по моему мнению, сейчас в регионе меняется баланс сил, что России необходимо учитывать в процессе развития взаимодействия с центрально-азиатскими государствами. Очевидно усиливаются позиции Узбекистана, и в этом смысле позитивна роль президента республики Шавката Мирзиеева. Недавние кадровые изменения в сфере безопасности фактически стали завершающим этапом транзита власти в этой стране.
При этом, однако, я далек от мысли, что в обозримом будущем республика вступит в Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Узбекистан будет и дальше проводить самостоятельную внешнюю политику, полагая, что евразийская интеграция – лишний в ней элемент.
В связи с этим России необходимо делать ставку на развитие двусторонних отношений с республикой.
В то же время, если говорить о наших казахстанских коллегах, то для них противопоставить что-то усилению
роли Узбекистана в регионе возможно только через усиление евразийской интеграции. В целом, если ЕАЭС не подтвердит, что может дать серьезные экономические дивиденды тем странам, которые входят в Союз, он не сможет стать привлекательным и для других государств региона.
Конечно, желательно, чтобы не только Узбекистан и Таджикистан, но также и Туркменистан рассматривали
возможность включения в евразийский интеграционный процесс. Но сейчас это не совсем реально. Одновременно актуализируются внешние вызовы. Прежде всего, риски, которые исходят из Афганистана.
Именно сейчас у границ центрально-азиатских государств возрастает активность не только различных близких к Талибану группировок, но и активность ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация. прим. ред.), с которой просто невозможно договариваться. В этих условиях угроза прорыва границы Туркменистана становится вполне реальной. И понятно, что это угроза не только для Туркменистана, а для всей Центральной Азии. Эти риски необходимо учитывать, равно, как и возможности налаживания сотрудничества с дружественными государствами на внешнем треке, в первую очередь с Исламской Республикой Иран (ИРИ), которая заинтересована в развитии экономического сотрудничества с государствами ЕАЭС и Центральной Азии в целом, подтверждает эту заинтересованность конкретными шагами. В частности, в направлении модернизации портов на Каспии для предложения транспортных коридоров через свою территорию. И здесь вновь высвечивается особая роль Казахстана. Совершенно очевидно, что в условиях ухудшения ирано-таджикских отношений для Ирана важен партнер, способный помочь ИРИ более активно включиться в интеграционные процессы на территории Центральной Азии. Таким партнером выступает Казахстан как уверенно развивающееся государство, с которым у Ирана существуют отлаженные экономические связи в процессе поставок зерна и углеводородов. В политическом плане важно учитывать также, что именно Казахстан поддержал «ядерную сделку» с Ираном и внес значимый вклад в то, чтобы это соглашение было подписано.
В отличие от некоторых коллег, я не считаю Иран нашим ситуационным партнером. Полагаю, что курс, который определили президенты Владимир Путин и Хасан Роухани, будет реализовываться через стратегическое партнерство. И для ЕАЭС в целом, и для отдельных государств Центральной Азии принципиально важно рассмотрение ИРИ в качестве государства, которое, несомненно, будет экономически усиливаться, и, соответственно, будет расти его влияние в регионе.
? Но пока осмысление роли Ирана только приходит, иные игроки уже активно действуют. Речь прежде всего о Китае…
Действительно, и Евразийский экономический союз, и отдельные государства Центральной Азии все больше
«втягиваются» в сферу влияния КНР, в том числе через мега-проект «Экономический пояс Шелкового пути». И здесь встает вопрос о том, как мы можем выстраивать отношения с позиций Евразийского экономического союза, не «подомнет» ли Поднебесная интеграционную структуру? Ведь одно дело красиво говорить о некоем «сопряжении» проектов. Но в реальности это сопряжение не совсем в нашу пользу по одной простой причине: у Пекина больше ресурсов. С одной стороны, хорошо, когда в экономику приходят
инвестиции и современные технологии. Но с другой – нам все-таки нужно обеспечивать экономическую самостоятельность Евразийского экономического союза.
Для этого в условиях нарастания китайского влияния практически во всех странах региона государствам-членам ЕАЭС необходимо проводить согласованную внешнюю политику с тем, чтобы не слишком открывать свой рынок. Чем увереннее мы будем это делать, тем большего добьемся. В настоящее время, например, беспокойство вызывает то, что Китай начинает перемещать свой так называемый «ржавый пояс» на территорию Центральной Азии.
В частности, речь о Казахстане, где уже идет процесс размещения не совсем экологичных производств при
возможном участии в их работе китайского обслуживающего персонала. Аналогичную тревогу вызывает заинтересованность Кыргызстана в строительстве железной дороги из Китая. Не думаю, что это такие уж «альтруистические» инициативы. Китай при несравнимом экономическом потенциале может создавать вызовы евразийской интеграции, поскольку его экономическое влияние может трансформироваться в политическое. Поэтому Пекину и выгодно работать в двустороннем формате, где позиции сторон – и Казахстана, и Кыргызстана – несоизмеримы с китайским потенциалом.
Безусловно, это очень деликатный вопрос наших взаимоотношений с коллегами, но такого рода деятельность требует хотя бы обсуждения. Считаю, что нам необходимо вести согласованную политику и работать с КНР в многостороннем формате, руководствуясь коллективными интересами.
? Говоря о влиянии внерегиональных игроков, нельзя обойти стороной Соединенные Штаты Америки. Уже сейчас понятно, что прогнозы относительно «охлаждения» интереса к Центральной Азии со стороны администрации Дональда Трампа не оправдались. Какова ваша позиция на этот счет?
США активно работают на территории Центральной Азии. И продвигаемый ими формат С5+1, в рамках которого в прошлом году министры иностранных дел государств Центральной Азии встречались в Вашингтоне, еще одно тому подтверждение. При этом важно отметить, что фактически США ничего
не предлагают в плане ресурсной поддержки, но хотели бы сохранить регион в сфере своего влияния.
Было бы наивным полагать, что США забыли про Центральную Азию. Не забыли. И уходить они не собираются.
Американцы всегда уходят, чтобы остаться, руководствуясь концепцией «игры со второго ряда» – когда им самим не хватает ресурсов, они пытаются работать чужими руками. Поэтому на авансцену выходит, например, Япония, которая имеет собственную политику в отношении Центральной Азии, но частично воплощает и американские национальные интересы. Нужно четко понимать: не всегда за действиями Японии или Южной Кореи стоят только сами эти страны. Фактически США хотят оставаться в Центральной
Азии за счет своих союзников. Прежде всего потому, что регион расположен между Китаем и Россией, а государства региона выступают не то чтобы разменной монетой, но их рассматривают в качестве рычага воздействия на РФ и КНР.
Беспокойство вызывает и программа НАТО «Партнерство во имя мира» – еще один фактор закрепления США на территории центрально-азиатских государств. Оптимистичным фактом в связи с этим я оцениваю
закрытие транзитной базы в Манасе, это, на мой взгляд, позитивный пример стратегических взаимоотношений между Россией и Кыргызстаном. Но, с другой стороны, беспокоят темпы развития особого партнерства между НАТО и Казахстаном. Очевидно, что США очень хотят иметь доступ к военной инфраструктуре региона. Зачем? Это позволяет достаточно быстро осуществлять развертывание войск для реализации американских национальных интересов. И здесь любой «шлюз», даже такой, как аварийные посадки на разовой основе, может привести постепенно к более широкому военному присутствию. Такое «партнерство» с НАТО иногда служит просто ширмой, за которой американцы пытаются реализовывать собственные интересы, не имеющие ничего общего с тем, что на самом деле нужно государствам
Центральной Азии.
Абсолютно не имеет под собой оснований американский проект «Большая Центральная Азия», причем, заметьте, при определяющей роли крайне нестабильного Афганистана. Но это традиция США – навязывать некие схемы, для того, чтобы обеспечить себе военное присутствие в регионе. А по моему личному убеждению, военное присутствие США всегда носит дестабилизирующий характер. Возможно, в краткосрочном периоде и будут какие-то плюсы, но в долгосрочном – это всегда появление
новых проблем.
Конечно, для государств Центральной Азии сейчас внутренние проблемы более важны, чем внешние. Но к
деятельности США и их союзников нужно относиться с большой осторожностью, понимая, что они зачастую работают не совсем по правилам, а чаще – совсем не по правилам. Формально США не являются для нас сейчас противником, но это то государство, которое будет создавать нам проблемы и сейчас, и потом. Проблемы не только для России, но для всех государств Евразийского экономического
союза.
? В контексте сказанного любопытный факт: после заявления о введении санкций против России в рамках закона «О противодействии противникам Америки» Госдепартамент США предупредил, что санкции могут распространиться и на компании в других странах, ведущих бизнес «с оборонным сектором и разведкой России». Насколько реальны такие
угрозы?
Вы знаете, так называемый «кремлевский доклад» я оцениваю либо как желание Трампа переложить всю ответственность на Конгресс, либо как отписку. Но, если США расширит санкции на такие организации, как Рособоронэкспорт, например, а государства Центральной Азии в рамках ОДКБ будут закупать российские вооружения, то они, безусловно, могут попасть под санкции США. Вообще, складывается впечатление, что в условиях, когда президентом страны является столь непредсказуемый лидер, а Конгресс представляет собой собрание русофобов, нужно быть готовыми ко всему. Согласитесь, включение в «кремлевский список» министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова – это за гранью здравого смысла! Но, я думаю, все-таки, что преувеличивать возможности США не стоит.
Очевидно, санкции будут наращиваться. И не только для того, чтобы сдерживать Россию экономически. США будут пытаться использовать все возможные рычаги, потому что их роль в мире уменьшается.
По некоторым оценкам, начиная приблизительно с 2025 года США будут терять контроль над мировыми деньгами. А в период 2025-2030 годов возникнет альтернативный глобальный финансовый рынок.
То есть возможности США по времени не очень большие. Второй момент: идти напролом против всех у Вашингтона уже не очень получается. Яркий пример – та самая ядерная сделка с Ираном. Фактически и Европа уже не идет на то, чего от нее хотят Штаты. Совершенно понятно, что США – это не супергерой, который может все. Скорее, сейчас они выступают в роли разрушителя, готового сделать все, чтобы сохранить мировое лидерство. Я считаю, что действиям и угрозам США нужно противопоставлять не какие-то одиночные контрмеры, а коллективные решения проблем, например, от имени Евразийского экономического союза, от ШОС, иных структур. Очень важно, чтобы это был именно международный фор-
мат. Чем сильнее будет международное сопротивление, в том числе и с участием европейцев, тем легче будет удержать США от тех шагов, которые могут привести к болезненным последствиям.
В заключение отмечу еще один важный момент. Россия выступает за евразийскую интеграцию в любых форматах, за развитие партнерства на пространстве «Большой Евразии». Но государства Центральной Азии должны понимать: если у них возникнут проблемы, никто кроме России им не поможет. Только Россия реально заинтересована в их стабильности, поскольку это фактор стабильности самой России. США – за океаном, им все равно, будет дестабилизация в регионе или нет. Развивая сотрудничество с другими партнерами, все элиты государств Центральной Азии, должны исходить из этого очевидного факта и, действуя в концепции многовекторности, не создавать своим соседям лишних проблем.